Он сидит на краешке кровати, спиной ко мне, тяжело дышит, иногда вздрагивает плечами. «Я ж не дохуя прошу, » - наконец выдавливает из себя он, - "Поговори со мной, как тогда в августе." 

«Не могу». 

«Не хочешь». 

«Не могу». 

«Не хочешь, сука ты этакая». Он поворачивается ко мне, и я вижу, что его глаза застилают слезы. 

«Если бы ты знала, как я тогда мучался. Грыз по ночам подушку, захлебывался мыслями о том, что полюбил блядь, до боли сжимал кулаки, желая убить их всех, и любил тебя еще сильнее. Да, я урод, я извращенец, я не могу любить тебя другой, и не могу не любить совсем». 

Он шмыгает носом. 

Есть в нем что-то от совсем маленького ребенка, для которого особенно ценны те игрушки, которые принадлежат не только ему, и урвать момент чтобы поиграть – особое счастье. С пылающим от злости и возбуждения лицом он каждый раз жадно наблюдал за моим сексом в свингер-клубе. «Еще! Еще, блядь! Глубже! Порви меня!» - ору я под весьма средним внешне мужиком с весьма не средним членом. «Хватит. Хватит, дрянь ты этакая. Потаскуха поганая, » - шепчет он, надрачивая свой член над моим лицом. «Ненавижу тебя, дрянь ебливая, » - тянет он, кончая мне в рот, и из его глаз текут слезы счастья. Он смотрит на меня с умилением. Целует мое размякшее от оргазма тело. «Девочка моя солнечная, любимая моя, хорошая. Хочешь со мной?» «Хочу, » - отвечаю я и вытираю ему слезы. «Правда хочешь?» - по-детски наивно интересуется он. Я молча опрокидываю его на спину и целую. 

Днем, отоспавшись, он просит. «Поговори со мной». 

«О чем?» 

«Он тебе понравился?» 

«Кто?» 

«Ну тот, вчерашний?» 

«Да» 

«Хочешь с ним еще раз?» 

«Хочу, и не раз» 

«Хочешь трогать его член?» 

«Хочу» 

«А сосать?» 

«Хочу» 

«Сильно хочешь?» 

«Очень.» 

«Покажи насколько. На мне покажи, дрянь». 

Он буквально вбивает член мне в рот… 

От воспоминаний мне самой становится мокро. 

«У него тоже длинные, но вьющиеся волосы, не в пример твоим, » - начинаю я. 

Он благодарно смотрит на меня. Я дразню его деталями внешности: длинные пальцы, родинка на внутренней стороне бедра, небольшой шрам на щиколотке. Его уже трусит. 

«Было?! Скажи было или нет?!» 

«Один раз, летом, уже после тебя…» 

«Говори, говори…» Он сглатывает слюну. «Только не замолкай» 

Он проводит рукой мне между ног. «Ты течешь. Боже мой, ты течешь. Говори о нем. Еще. Представь, что мои пальцы – это его член. Говори же!» 

Я сбиваюсь, я не соображаю толком, но говорю. Брюнету с вьющимися волосами, наверное, икается, как никогда. Хотя, знал бы он, что о нем говорят… 

Он изливается себе в руку. На глазах блестят все теже слезы умиления. Он кладет голову мне на колени. «Отпустило, малыш?» - спрашиваю я. «Наклонись, пожалуйста, » - просит он. Он ловит губами мой сосок, нежно щекочет языком. «Люблю тебя, так люблю, аж дышать нечем, »- говорит. 

«Ничего не знаю. Мы с тобой не пара, » - отвечаю я. 

«И за это тоже люблю, » - шепчет он, и прижимает меня к себе.