БУДЬТЕ ОСТОРОЖНЫ – МНОГО БУКВ … 

О том, что дурная голова имеет тенденцию нагружать нижние конечности излишними и порой бесполезными телодвижениями известно давно, но, даже осознавая это, иной раз приходится подписываться на некоторые авантюры, дабы доставить радость и удовольствие близкому человеку. А тем более, если ты молод, весел и легок на подъем, и в принципе, сам готов на любой заподляк.

Немного позже, когда кроме практики, стал интересоваться и теорией вопроса, я узнал, что у женщин сексуальная фантазия на тему продажной любви весьма распространена, но и в тот момент, когда от моей подружки поступила просьба, в ту встречу обойтись с ней, как с дешевой шлюхой, трахать как чужую и ни в чем себе не отказывать, особого удивления не вызвала.

Ну и вообще, мне понравилось, что за бухлом в магазин ломанулась она, когда я протянул ей смятые бумажки честно заработанных, типа за ночь любви, и развалившись в кресле с видом утомленного жизнью сибарита изволил высказать пожелание, типа, мол – «Сгоняй ка, мать, за коньяком и организуй стол». Увы, фантазия моя скудна и описывать ту ночь особого смысла нет, хотя удовольствия я хапанул полной ложкой. Все же есть какое - то извращенное чувство наслаждения от полного подчинения и зависимого положения девочки от тебя, ну и те безбашенно - яркие моменты, как в фильмах с пометкой «хардкор» описываемые в народе ёмким выражением «во все щели» и «ирумация» с окончанием на лицо, не ну а чё, оплачено же ... Впрочем, и «жрица любви» наслаждалась происходящим не меньше, а возможно и по - более, все же это была ее задумка и фантазия. Но вот о том, что пришло в ее светлую голову в одну из следующих встреч, я вспоминаю со смешанными чувствами…

- Знаешь, бро, не то чтоб я прям такая ярая сторонница равноправия, но мне обидно … Ты меня значит как проститутку драл в прошлый раз, и я оскорблена, до глубины совей нежной и ранимой души … кароче, я требую реванша.

- Мать, да не вопрос, с тебя бутылка и я трахну тебя куда захочешь, как захочешь и стока раз, скока … смогу. В общем, наливай и снимай трусы.
- Неа, так скучно и не интересно … давай я тебя на трассе сниму, ну давай, давай, давай … или я буду капризничать, и ты горько пожалеешь.

Кароче, я стоял у дороги и курил в сумерках осеннего вечера, под неуютными порывами ветра в свете придорожного фонаря, когда недалеко от меня остановилась маленькая красненькая машинка, у которой опустилось стекло с пассажирской стороны, и из окна раздался бархатный, с чарующе - нежной хрипотцой голос - «Работаешь, красавчик ?» Сделав жалесное лицо и открыв как можно шире свои горе очи, заглядывая в окно салона, где одуряюще - сладко пахло духами и ароматизированными сигаретами, часто - часто моргая, проникновенно, но, не теряя достоинства, я произнес - «Волею злой судьбы, по пути на похороны хомячка своей горячо – любимой троюродной бабки со стороны отчима второй жены, я отстал от поезда, был убит, ограблен и изнасилован бандой одноруких лесбиянок. Я потерял в перестрелке документы, левую почку, и правое яичко, я не ел три дня и две ночи, я не спал неделю, а не пил с прошлого сентября. Милая девушка, не примите меня за падшего мужчину, но за тарелку супа, пол-бутылки коньяка и крышу над головой на эту ненастную, полную опасностей и ужасов ночь, я готов воплотить в жизнь самые смелые и неприличные Ваши фантазии, провести Вас тропой запретных удовольствий и незаконных наслаждений. Я буду Вашим проводником в мир разврата, пучину грехопадения и пропасть неземного блаженства».

Должен признаться, что экспромтом это не было, эту речь я подготовил еще по пути на «точку» и несколько раз ее повторил, чтобы не сбиться в процессе произношения, но эффекта, на который рассчитывал, я добился - потенциальная «клиентка» подвисла, и пользуясь ее замешательством, я открыл дверь и уселся рядом с ней на переднее сиденье.
- «Эй стоп !», пришла она в себя – «А всех посмотреть – то можно? Может по - симпатичнее кто есть?». Но меня уже было не остановить, я почувствовал запах легких денег и шестым чувством ощущал, что никуда она уже не денется, поэтому выдал первое же, что пришло на ум – «Мама с папой ушли, и дверь сказали никому не открывать … так как, к тебе или может быть экстрим в кустиках?» Она хмыкнула заводя машину и с сомнением в голосе спросила – «Ну с тропой наслаждений ладно, там посмотрим, а пилотку шлифанешь за пятьсот рублей?»

Чувствуя, что ступаю на тонкий лед, не желая показаться слишком доступным, но и в то - же время, не имея намерения отказывать, я осторожно заметил – «Я старый солдат и не знаю слоф любви, никогда я не опускался до столь примитивных утех, но увидев Ваши бездонные зеленые глаза, я отринул прошлое, нынешнее и грядущее … кароче, еще сотка сверху, и я проведу влажную уборку в Вашей нефритовой пещере, а заодно и в этом … как его … Во! в гроте Венеры»...

Так мы и ехали, непринужденно болтая, а вечерняя дорога, стремительно и бессовестно ложась под колеса авто, безвозвратно тащила меня по наклонной, все ниже, ниже и ниже …

Выйдя из душа, совершенно голый, борясь со смущением под пристальным взглядом моей первой в жизни клиентки, которая с комфортом расселась на мягком и удобном, даже на вид, кресле, я сладко потянулся, закидывая руки за голову и сделал оборот вокруг себя, давая ей оценить мое стройное телосложение, отсутствие живота, а так же ту непринужденную легкость, с коей может болтаться и выписывать кренделя мой побывавший не в одной передряге, и хоть малость и пообтертый, но все еще веселый и легкий на подъем, выгодно отяжелевший под струями горячего душа, но еще не вошедший в пору твердой убежденности в неотвратимости предстоящего, член. Поманив меня пальцем и медленно раздвигая свои шикарные ноги в черных чулках, выгодно контрастирующих с белоснежной кожей соблазнительных бедер, «клиентка» промурлыкала – «Иди ко мне, сладенький … не бойся, тетя не сделает тебе больно».

Я подчинился. Безропотно и покорно, опустившись на колени, и проглотив то, как по - хозяйски она запустила пальцы в мои волосы, и уверенным движением потянула мою голову в свою промежность. Знаете … игра игрой, но в моменты, когда она с силой дергая меня за волосы чуть ли не впечатывала лицом в свою вагину, или потом, елозила ей по нему же, усевшись сверху, когда бесцеремонно выкручивала мои соски или по хозяйски шлепала по заднице, я понял, что работенка эта, видать, та еще. Выложиться пришлось по - полной, требовательность и изобретательность моей подружки новостью, конечно, для меня не стала и временами мне даже нравилось, как мерно колыхается ее грудь у меня перед лицом, когда она в позе наездницы трахала меня, с силой опускаясь на мой член, постанывая и прикусывая свои губки. Нравилось видеть ее закрытые глаза на сосредоточенно - жестком лице, в зеркале, когда стоя позади нее, я все быстрее и быстрее засаживал ей по самые помидоры, под её ритмичное – «Да, да! Еще, еще … Еще сильнее!» И конечно это ее, уже такое знакомое и радующее слух, протяжное «Дааа, Юрка, пожалуйста !» перед самым оргазмом. Но в целом, это были самые трудно заработанные шестьсот рублей в моей жизни, хотя, там в довесок еще шли коньяк, закуска и крыша над головой на ту ненастную, полную опасностей и ужасов ночь…

А она (ночь) все длилась и длилась, и мне не раз еще приходилось вытирать пот со лба своей благоухающей после фистинга ладонью или стоя над подружкой и с тревогой ощущая, как она сжимает своими цепкими пальчиками мою мошонку, изливать свое семя на ее часто вздымающуюся грудь и выполнять другие ее прихоти, под насмешливо – грозное – «Отрабатывай свою похлебку, проститут»...

Спал я потом, обессиленный и обесчещенный, все оставшееся до утра время, коего кстати оставалось не так уж и много, как убитый, без сновидений и не просыпаясь от мук униженного достоинства. Но вот утром, убирая в карман заработанные потом и … ну не кровью, а кое какой другой физиологической жидкостью, эти помятые, как я сам, бежево-розовые купюры в количестве шести штук в нагрудный карман куртки, малодушно подумал – «А не продешевил ли я ?»