БУДЬТЕ ОСТОРОЖНЫ – МНОГО БУКВ …  

Предупреждение не повторять это дома будет слегка неуместным, по той простой причине, что все описанное здесь происходило на нейтральной, как это сейчас принято говорить, территории, да и вообще, возможно, прозвучит слегка высокопарно … короче, у Вас своя голова за плечами, вот в нее и ешьте, а мой вечер не обещал ничего необычного, а скорее наоборот, стремительно скатывался в обыденность, обусловленную смутным душевным стремлением к чему – то приятно – неприличному, с одной стороны, и стойкой убежденностью, что ничего хорошего из внезапно, на коленке, составленных, планов с неясными перспективами, чаще всего не выходит, и вероятно самым правильным, взвешенным и разумным решением было бы спокойно наглотаться пивом дома, в гордом одиночестве, но … где я и разумные поступки?

К тому же трубку она всё-таки взяла…
Сидя на лавке в сквере не далеко от скворечника «Кофе-лайка» мы болтали не о чем, запивая это все ледяным «козлом» и с интересом рассматривали друг-друга, так как с последней нашей встречи прошло довольно немало времени … и поступков, не всегда объяснимых логикой … и слов, не всегда обязательных к произношению вслух. В общем, все как всегда … было сложно, непонятно, но интересно … Интересно настолько, что услышав от нее – «Эх, вот неплохо было бы как раньше, попариться в баньке, как–нибудь…» я просто ответил – «Ну а почему бы и да ?», достал телефон и набрал забитый в контакты номер…

Только оказавшись в комнате отдыха, по совместительству - раздевалке с продавленным посередине диваном и низком стеклянным столиком с сомнительными разводами и пятнами неопределенного происхождения мне в голову пришла мысль, что наш поход сюда оказался настолько спонтанным и неподготовленным, что это даже, малость как - то неловко, хотя моя спутница подобных терзаний не испытывала и раздеваться начала сразу, нимало не беспокоясь о том, что я только сейчас ломанулся к кастелянше за простынями. Впрочем, когда я протянул ей одну из них, вновь спустившись, она лишь недоуменно взглянув на меня, ухмыльнулась - «Я тебя умоляю…» и вызывающе сверкая аппетитными ягодицами голой жоппы, направилась в парную, оглянувшись только раз, чтобы одарив меня ироничным взглядом, из - под кокетливо опущенных ресниц нарочито нежно и с придыханием проворковать – «не задерживайся, милый»…

Должен заметить, что на самом деле, все было не так однозначно, как могло бы показаться на первый взгляд и конечно же я не купился на ее провокацию, хотя и последовал вслед за ней, так же, не заморачиваясь обертыванием в простынь, ну как–бы типа, в эту игру можно играть и вдвоем… И надо отдать должное нашей обоюдной выдержке, первый час мы упорно игнорировали тот факт, что я, бывало, палился на том, что смотрел не совсем ей в глаза, да и сам иногда замечал ее оценивающий взгляд на своих первичных половых признаках.

А затем, что – то пошло не так … или так, это уж как посмотреть. Выскочив в очередной раз из парной и плюхнувшись в бассейн, я с наслаждением остывая в холодной воде изображал морскую звезду, когда заметил, что моя подруга остановилась у поручней лестницы и беззастенчиво рассматривает меня. А когда наплескавшись, я поднимался по ступеням она присела на корточки, так же, не отпуская поручней и преграждая мне путь, заставила остановиться, причем таким образом, что мои причиндалы как раз болтались у нее на уровне лица. Открыв свой ротик, она ловко ухватила губами меня за то самое и с придыханием, нарочито демонстрируя удовольствие, впрочем, слегка переигрывая, как мне кажется, стала совершать возвратно – поступательные движения головой, не выпуская изо рта моего члена.

Двигаясь медленно и плавно, по мере моего там увеличения и укрепления в осознании неизбежности предстоящего, подруга демонстрировала высший пилотаж, то вбирая меня полностью, так что я ощущал, как проскальзываю в ее горло, то выпуская его, и играя язычком с мошонкой, или скользила им (я про язык) по всей длине моего члена,  неотрывно при этом смотря мне в глаза.

Это было настолько приятно, что потребовались немалые усилия воли, чтобы поднять ее на ноги и утащить в комнату отдыха, где мы продолжили уже на диване, застелив его так и не пригодившимися простынями. Честно говоря, нужно быть охренеть насколько голодным, чтобы получить эстетическое наслаждение от торопливого траха на продавленном диване, в тесной прокуренной комнатке, старательно отгоняя мысли о том, какая прорва народу уже успела побывать тут до нас, за тем же самым занятием, но Вы бы видели шикарную задницу моей подруги … которую я как раз и наблюдал, после того, как кончив, она расслабленно улеглась на том самом диване, переводя дух и восстанавливая дыхание.

Это была даже не попа, а произведение искусства, шедевр природы и венец замысла творца в одном флаконе. Идеальные линии в сочетании с роскошным объемом этой части тела притягивали взгляд, рождая в душе непреодолимое стремление, во что бы то ни стало коснуться её, сжать ладонями, смять и … или да, или шлепнуть, причем не слегка, а от всей широты пролетарской души, с размахом так сказать, так чтобы ощутить, как она приминается под натруженной ладонью и упруго пружинит.

Желание это росло и крепло в моем воспаленном воображении, затмевая собой вбитые с молоком матери представления о рыцарском благородстве и моральных устоях в купе с нормами приличий и средне-гражданской порядочностью. Доводы разума меркли и молкли в яростном пламени всепоглощающего соблазна, бороться с которым было выше моих сил, да и желания такого я не испытывал ни малейшего, от слова совсем. Так что, отведя руку в сторону и замерев на мгновение, выбирая место для осуществления своих гнусных замыслов, набрав полную грудь воздуха и мысленно сказав себе – «поехали» я с силой приложил свою длань к манящей поверхности правой ягодицы своей подруги, которая по всей видимости не ожидала от меня такой подлости, о чем свидетельствовал ее вскрик полный удивления, оскорбленного достоинства и праведного негодования, но все же, в нем я, кроме прочего, уловил и нотки затаенного удовольствия и торжествующего осознания силы своего женского очарования, что толкает мужчин на безумства, и напряженного нетерпения в ожидании продолжения.

И я не обманул его, слегка растерев место первого контакта и с наслаждением огладив бархатную кожу всей рельефной поверхности попы подруги я повторил удар, уже слева, вложив в него уже чуть больше сил, за что был вознагражден ее стоном удовольствия и приподыманием, так вдохновившей меня части тела. Я чередовал удары с небольшими паузами, которые заполнял нежными поглаживаниями и легкими пошлепываниями, гладил бедра и спину и снова врезал ладонью по оттопыренной попе с такой силой, что у самого ладонь уже горела, а она хотела еще. «На колени!» сухо и четко скомандовал я, стараясь не выдать той бури чувств, что переполняла меня, и когда малышка безропотно подогнула ноги, прогнув спину, я продолжил. Каждый удар сопровождался ее вскриком. Она вздрагивала и стонала, переминаясь на коленях по дивану, и напряженно замирала в ожидании следующего, который следовал с железной неотвратимостью, раз за разом в четком ритме.

Протянув руку к вешалке, где висела одежда, я вытянул ремень из своих джинсов и сложив его пополам стал стегать им покрасневшие ягодицы и бедра своей подруги, крики которой, несмотря на боль, все же были полны упрямой решимости и жаждой продолжения. «Шире колени, еще шире» - отдал новую команду я и удары по ягодицам стал чередовать с более легкими, но не менее чувствительными, по внутренней стороне бедер, а затем, когда она раздвинув ноги на всю возможную ширину закинула одну на спинку дивана еще и по промежности. Но все же самые сильные, хлесткие и четкие, отдающиеся эхом в полуподвальном помещении сауны доставались на долю ее многострадальной задницы, которую я все же чуть позже пробил.

 Это ощущение пришло мгновенно, она так же стояла на коленях, мелко подрагивая и закусив полотенце чтобы заглушить крики, но что - то поменялось, ощущение, что хватит, было почти физическим и отбросив ремень я быстро ввел в ее широко раскрытую «девочку» свои пальцы, и с силой двигая ими вверх-вниз, дал выход ее напряжению, сопровождаемый ее хрипловатым криком – стоном и теплым потоком одуряюще пахнущей прозрачной влаги, что хлынула из нее, пролившись по моей руке и ее бедрам, на мгновенно насквозь помокшую простынь под ней.

Подруга кричала и старалась сжать ноги, вырывалась и дергалась в моих руках, но я продолжал до тех пор, пока этот поток не превратился в редкие капли, что срывались вниз с моей кисти, а затем и не прекратился вовсе. Сев рядом с ней на диван я прижал ее голову к своей груди и долго гладил ее по голове, зарываясь пальцами в ее волосы, в то время как ее стоны, перемежаемые с хриплым дыханием незаметно перешли сперва в редкие всхлипы а затем прорвались захлебывающимися рыданиями, которые сотрясали ее тело, оставляя на моей груди дрожки горячих слез. А затем мы просто сидели молча, пока повинуясь какому-то не совсем понятному мне порыву, моя девочка не стала покрывать все мое лицо быстрыми и исполненными благодарности поцелуями, крепко обнимая меня и все сильнее прижимаясь к моему телу.

«Ммм … Ты как, мать, в норме ?» - спросил я чуть позже, когда она успокоилась и уютно умостив свою голову на моих коленях довольно замурлыкала, поощряя меня и дальше копаться в ее волосах, на что она приподняв голову и посмотрев мне в глаза с интересом спросила –«Слушай, бро, а почему ты раньше никогда меня не порол?». И не совсем логично продолжила – «Поедем ко мне, а ?»…